что Кингман, кстати, не одобрял. Сам врач, старый доктор Касл, рассказал мне, что она обратилась к нему с депрессией и жаловалась на то, что продолжать так жить не может и считает себя обузой для своего мужа. Он не удивился тому, что она покончила с собой, как и я в то время. Все мы уже согласились с тем, что это самоубийство, но зерно сомнения зародилось у меня, когда явился Джон Худ и рассказал историю о том, что Кингман уже однажды пробовал убить жену.

— Он так и сказал?

— Так или почти так. Очевидно, что он не любит Кингмана и, несомненно, любил сестру. Еще ему, похоже, нравится Корин Ласт. Он рассказал, что в конце октября субботним вечером они все вчетвером ужинали в квартире Кингманов. Там были сплошные вегетарианские блюда, приготовленные самим Кингманом, — он всегда сам стряпал — и одно из блюд было приготовлено из того, что я, либо как человек, отставший от жизни, либо по своей узколобости, называю поганками. Блюдо это ели они все, и ни с кем ничего не случилось, кроме Ханны, которая едва встала из-за стола, потом ее несколько часов тошнило, и вообще она чуть не умерла.

Вексфорд поднял брови.

— Объясните, пожалуйста, — сказал он.

Берден откинулся на спинку кресла, уперся локтями в подлокотники и сложил кончики пальцев.

— За несколько дней до того, как они отведали это блюдо, Кингман и Худ встретились в сквош-клубе, в котором оба состоят. Кингман рассказал Худу, что Корин Ласт пообещала дать ему несколько съедобных грибов, белых навозников. Грибы были из ее собственного сада, сада того дома, в котором они когда-то жили. Каждую осень эти грибы вырастают там на одном и том же месте под деревом. Я их сам видел, но об этом через минуту. Кингман — настоящий профи по всяким травам и растениям: делает салаты из одуванчиков и щавеля и грибы эти просто обожает, говорит, что у них вкус намного богаче, чем у шампиньонов. Я лично предпочитаю то, что продается в магазине и запаковано в пластик, но, как говорится, человек человеку рознь. Кстати, поваренная книга Корин Ласт называется «Готовим из ничего», и все рецепты там состоят из растений, которые можно найти в любом месте у дороги, или из листиков, которые можно нащипать на разных кустах.

— А эти светлые пометники, или серые перегнойники, или как их там, он их раньше когда-нибудь готовил?

— Белые навозники, — напомнил Берден с улыбкой. — Или coprinus comatus. О да, он каждый год их готовит, и каждый год они с Корин ели из них рагу. Он сказал Худу, что и на этот раз собирается их приготовить, как всегда, и Худ говорит, что, как ему показалось, Кингман был очень благодарен Корин за ее… великодушие.

— Да, я представляю, как ей это было неприятно. Все равно что слушать «нашу песню» в компании с твоей бывшей и тем, на кого она тебя променяла. — Вексфорд поиграл бровью. — Что бы вы сказали, если бы увидели меня поедающим наши любимые поганки в компании с кем-то другим?

— Вообще-то, — серьезно сказал Берден, — все могло так и получиться. Короче говоря, закончилось это тем, что он пригласил Худа на субботу отведать это лакомство и сообщил, что Корин тоже будет там. Возможно, из-за этого он и согласился. В назначенный день утром Худ зашел к сестре. Она показала ему кастрюлю с приготовленным Кингманом рагу и сказала, что уже попробовала его и оно восхитительно. Еще она показала ему десяток сырых навозников, которые Кингману не понадобились и которые они собирались пожарить себе на обед. Вот что она ему показала.

Берден выдвинул ящик стола и достал один из тех пластиковых пакетов, которые так вдохновляли его своей безопасностью. Однако содержимое пакета было не из магазина. Он раскрыл пакетик и вывалил на стол четыре бледных чешуйчатых гриба. Они имели удлиненную яйцевидную шляпку и короткую мясистую ножку.

— Я сегодня утром их сам собрал, — сказал он. — В саду у Корин Ласт. Когда они вырастают, эта яйцевидная шляпка раскрывается и делается похожа на зонтик или даже на пагоду и внизу становятся видны черные пластинки. Есть их можно только в таком виде, когда они еще молодые.

— Вы, очевидно, обзавелись справочником по грибам? — сказал Вексфорд.

— Вот. — Книгу он тоже достал из ящика стола. — «Съедобные и ядовитые грибы Британии». А вот и описание навозника белого.

Берден раскрыл книгу на разделе «Съедобные», ткнул пальцем в картинку гриба, который он держал в другой руке, и передал книгу главному инспектору.

— «Goprinus comatus, — прочитал вслух Вексфорд. — Широко распространенный вид, во взрослом состоянии в высоту достигает девяти дюймов. Этот гриб часто собирают в конце лета и осенью на полях, в посадках и даже в садах. Употреблять в пищу его следует до того, как шляпка раскрывается и выпускает чернильную жидкость, однако для здоровья безопасен в любом виде». — Он положил книгу, но не закрыл ее. — Продолжайте, Майкл.

— Худ зашел к Корин, и к Кингманам они пришли вместе. Было это в самом начале девятого. Примерно в восемь пятнадцать они все вместе сели за стол и начали ужин с авокадо с приправой vinaigrette. Следующим блюдом должно было стать рагу, за ним отбивные из ореха с салатом, и в конце яблочный пирог. Не нужно говорить, что из-за предрассудков Кингмана на столе не было ни вина, ни других спиртных напитков. Они пили виноградный сок из магазина. В комнате есть прямой выход на кухню. Кингман принес рагу в большой супнице и сам раскладывал его на тарелки, начав, разумеется, с Корин. Каждая шляпка была разрезана вдоль на две половины, и они плавали в густой подливке, в которую были добавлены морковь, лук и другие овощи. Да, еще с того дня, когда Худа пригласили на ужин, его волновало то, что ему придется есть грибы, потому что он их побаивался, но Корин убедила его, что бояться нечего, и, увидев, как остальные с удовольствием едят грибы, он и сам стал есть без всякой опаски. Более того, он даже попросил добавки.

Когда доели, Кингман собрал тарелки, взял супницу и тут же прополоскал их в раковине. И Худ, и Корин Ласт вспомнили это, но Кингман сказал мне, что он так делает всегда, потому что брезглив и любит чистоту.

— Конечно, его бывшая подруга могла бы подтвердить или опровергнуть это, — заметил Вексфорд, — раз они прожили вместе так долго.

— Нужно спросить ее. Все следы рагу были уничтожены. Потом Кингман принес свою ореховую выдумку и салат, но, прежде чем он начал раскладывать их, Ханна подскочила, закрыла рот салфеткой и бросилась в туалет. Спустя какое-то время Корин пошла за ней. Худ говорит, что, судя по звукам, которые оттуда доносились, Ханну буквально выворачивало наизнанку. Он остался в гостиной, но Кингман и Корин были с Ханной. Больше никто ничего не ел. Потом вернулся Кингман и сказал, что Ханна, наверное, подхватила какой-то вирус и он положил ее в кровать. Худ пошел в спальню и увидел лежащую на кровати Ханну и Корин рядом с ней. Лицо у Ханны было зеленоватого цвета и все покрыто испариной. Она явно очень страдала, потому что, пока Худ был там, она сложилась пополам и застонала. Пришлось ей снова идти в туалет, и на этот раз Кингману пришлось нести ее обратно на руках. Худ предложил позвонить