то это было сделано сравнительно недавно.

— А сколько там живет пастор? — поинтересовался мистер Колдер.

— Полтора года.

— Понятно.

— Дело запутанное, согласен. Я бы предложил вам взяться за него с обеих сторон. Я думаю, Беренс, что немногие знают о ГМБ и его ответвлениях больше, чем вы. Вы сможете выяснить, не занимались ли они в последнее время этим районом?

— Сделаю все, что в моих силах.

— Да, все сделаем то, что в наших силах, — согласился мистер Фортескью. — А вы, Колдер, немедленно отправляйтесь в Хеджборн. Вас, кажется, хотел пригласить к себе полковник Фолкнер?

— Он уже меня пригласил, — сказал мистер Колдер. — На охоту.



Деревушка Хеджборн за последние четыреста лет изменилась, но не сильно. Местная церковь была построена в эпоху правления Карла Мученика, а поместье — во времена правления Анны Доброй. Здесь до сих пор стоит кузница, где заезжий фермер может подковать лошадь. Там же он может купить и дизельное масло для трактора. Над крытыми соломой крышами возвышаются телевизионные антенны.

Мистер Колдер высунулся из окна спальни и окинул взглядом спящую деревню, залитую светом полной луны. В дальнем конце улицы он мог разглядеть церковь, примостившуюся на пригорке. Ее колокольня четко вырисовывалась на фоне неба. Церковь со всех сторон окружали домики. Один из них принадлежал мистеру Пенни, церковному сторожу, который и прибежал к приходскому священнику с известием о пожаре на ферме Аслопа. Если бы мистер Колдер высунулся из окна чуть дальше, он смог бы разглядеть и крышу дома приходского священника среда деревьев в другом конце улицы.

Возможно ли, чтобы история с колоколами была правдой? Здесь это уже не казалось таким невероятным, как в Лондоне.

Негромкий стук в дверь возвестил о приходе Стоукса, бывшего денщика полковника, а теперь его слуги.

— Не хотите ли на ночь стаканчик чего-нибудь, сэр?

— После такого чудесного ужина, конечно же, нет, — ответил мистер Колдер. — Вы сами его готовили?

Стоукс приосанился с довольным видом.

— Это вам не ресторанное питание.

— Все было превосходно. Скажите, а вам не кажется, что здесь как-то скучновато?

— Я к этому привык, сэр. Я тут родился.

— Я об этом не подумал, — признался мистер Колдер.

— Я видел, вы сегодня днем заглядывали на кузницу. Инок Клейверинг — мой двоюродный брат. Да мы тут почти все родственники: Аслопы, Стоуксы, Воуэлы, Клейверинги.

— Так это Инок перерезал колючую проволоку вокруг Снелшема?

— Совершенно верно, сэр, — вежливо ответил Стоукс, но в его голосе послышалась настороженность. — Позвольте спросить, а как вы об этом узнали? В газетах об этом не печатали.

— Мне полковник рассказал.

— Ах да. Но все равно, я не понимаю, откуда он это узнал, ведь его тогда не было с нами.

— С вами? — удивился мистер Колдер. — То есть, если я правильно понял, вы, Стоукс, тоже участвовали в этом… предприятии?

— Конечно, сэр. Я ведь состою в совете нашего прихода. Что-нибудь еще, сэр?

— Нет, ничего, — ответил мистер Колдер. — Спокойной ночи.

Прежде чем заснуть, он еще долго лежал, прислушиваясь к разговору прятавшихся в вязах филинов…

— Все верно, — сказал следующим утром полковник Фолкнер. — Мы все немного родственники. В Норфолке все не как у людей, так что это лишь добавляет нам немного странности.

— Расскажи о вашем священнике.

— Он был миссионером, насколько я знаю. Где-то в самой черной Африке. Потом подхватил малярию, сильно болел, и его оттуда выслали.

— Из самой черной Африки в самый черный Норфолк. И что ты о нем думаешь?

Полковник неторопливо зажег трубку и на какое-то время задумался. Потом сказал:

— Не знаю, Колдер. Он или святой, или проходимец. И он имеет какое-то влияние на животных, это точно.

— А его чудеса?

— Ну, это все немного преувеличили. Но… м-м-м… насчет этих колоколов… Тут я сам был свидетелем. От колокольни есть только один ключ, и я прекрасно помню, какой тут в прошлом году был переполох, когда он куда-то потерялся. Никто не мог взять ключ в доме Пенни, открыть башню, позвонить в колокола, а потом вернуть ключ на место так, чтобы этого не заметила ни одна живая душа. Подобное абсолютно невозможно.

— Сколько колоколов звонило?

— Тенор и дискант. Мы так всегда звоним, когда что-то случается. Кто-то из фермеров с другой стороны поля услышал звон, встал с кровати, увидел зарево и позвонил пожарным.

— Два колокола, — задумчиво произнес мистер Колдер. — Значит, звонить мог один человек.

— Если бы попал туда.

— Совершенно верно. — Мистер Колдер заглянул в список. — Меня интересуют три человека, с которыми я хотел бы встретиться. Смедли…

— Церковный староста. Я деревенский староста, так что он, можно сказать, моя противоположность. Не нравится он мне.

— Мисс Мартин, ваша органистка. У нее, кажется, дом рядом с церковью. И мистер Смоллпис, ваш почтальон.

— А почему именно эти трое?

— Потому что, — пояснил Колдер, — кроме самого священника, они — единственные, кто поселился в деревне за последние два года. Так мне сказал Стоукс.

— Стоукс должен это знать, — сказал полковник. — У него тут полдеревни родственников.



Мистер Смедли жил в маленьком темном коттедже позади трактира «Виконт Таунзенд», перед которым висела табличка с портретом самого второго виконта. Великий сельскохозяйственный реформатор[27] был чрезвычайно похож на репу, с которой ассоциируется его имя.

Мистер Смедли оказался сухим и недоверчивым стариком. Он лишь немного оттаял, когда узнал, что его посетитель — сын каноника Колдера из Солсбери.

— Крупнейший специалист по церковным мемориальным доскам, — сказал он. — С мировым именем. Вы должны гордиться им.

— Я об этом понятия не имел.

— Да-да. У меня где-то есть его эссе о верденских изображениях в Ганновере. Чрезвычайно ученая работа. В нашей церкви тоже есть несколько таких латунных досок. Они, конечно, не такие старые и большие, как в Сток Даберноне, но тоже красивые.

— Интересная у вас деревня. О вас в газетах пишут.

— Да? Я и не знал, что наши мемориальные доски настолько знамениты.

— Не доски. Ваш священник. Его выставляют прямо-таки чудотворцем.

— Меня это не удивляет.

— Почему?

Мистер Смедли недобро прищурился и сказал:

— Меня не удивляет способность прессы опошлять все, к чему она прикасается.

— Но чудеса действительно происходили?

— Что в вашем понимании чудо? Если вы принимаете определение Бернарда Шоу, который говорил, что чудо — это событие, которое рождает веру, тогда да. Мы были свидетелями чуда.

Мистеру Колдеру вдруг пришло в голову, что церковному старосте их беседа доставляет больше удовольствия, чем ему самому. Он сказал:

— Вы прекрасно понимаете, что я имею в виду. У этих событий есть какое-то рациональное объяснение?

— Все опять же зависит от того, что вы вкладываете в слово «рациональное».

— Я хочу знать, — прямо сказал мистер Колдер, — это чудеса или ловкие фокусы?

Мистер Смедли подумал немного, склонив голову набок, потом сказал:

— Этот вопрос вам стоит задать священнику. В конце концов, если нам показывают фокусы, то фокусником может быть только он.

— Я как раз собирался сделать это, — промолвил