сиденье слева направо размещались: Интересная Штучка, посчитавшая, что подмигивание Дельца было адресовано исключительно ей, и незаметно подтянувшая край юбки еще выше от колена; сухонький маленький человечек с волосами песочного цвета, который сопел и раздраженно ерзал, как кипящий чайник, и каждые пять минут смотрел на свои золотые часы, после чего встряхивал «Таймс» с таким хрустом, будто держал в руках пергамент; и Козырь, одетый как щеголеватый прощелыга, с дерзким, но неспокойным взглядом молодого преступника.

— А я Перси Дьюкс, — сказал Делец. — Для друзей просто Пи Ди. Оптовый торговец. К вашим услугам. Ну что, еще часа полтора, и мы будем за границей, а там привет, колокольчики — красавицы Шотландии![45]

— Колокольчики в январе? А вы мечтатель, — вставила Интересная Штучка.

— А вы шотландец? — спросила сидевшая слева от Стайнзфилда Умиротворенная Дама.

— Я англичанин снаружи. — Перси Дьюкс похлопал себя по отвороту серого пиджака, потом из-за пазухи вытащил фляжку с шотландским виски и сделал глоток. — И шотландец внутри.

Его хохот сотряс стенки вагона. Интересная Штучка захихикала.

— Вам это пригодится, если рельсы завалит снегом и мы тут застрянем на ночь, — сказал Генри Стайнзфилд.

— Вас часом не Вещим Вороном кличут, сэр? — Купе снова содрогнулось.

— Подобное никак не возможно, — сказал Непоседа, — Начальник станции в Ланкастере заверил меня, что поезд проедет. Хотя мы уже чертовски опаздываем. — Он в очередной раз взглянул на часы.

— Вот ведь какая забавная штука, — задумчиво проговорил Парень из Глубинки. — То, как мы думаем, будто можем замедлять или ускорять время, наблюдая за стрелками часов. Вы часто ездите этим поездом, мистер…?

— Килмингтон. Артур Джей Килмингтон. Нет, до сих пор только один раз приходилось. — Непоседа разговаривал с суховатым эдинбургским акцентом.

— Ах да, это было в прошлом месяце, семнадцатого числа. Помню, я вас тогда видел.

— Нет, сэр, вы ошибаетесь. Это было двадцатого. — Рот мистера Килмингтона снова сжался, крепко, как резинка на пачке юридических документов.

— Двадцатого? В самом деле? Это когда обворовали поезд? И, похоже, улов был совсем не плохой. Кстати, обворовали этот самый поезд. В нем везли рождественскую почту, и мешки испарились где-то между Ланкастером и Карлайлом.

— Боже мой, — сокрушенно вздохнула Умиротворенная Дама. — Куда мы катимся?

— Еще немного, и мы как раз докатимся до места преступления, сударыня, — сказал порывистый мистер Дьюкс. Поезд в это время медленно подъезжал к перевалу Шап.

— А я не видел, чтобы в газетах писали о том, где именно произошло преступление, — пробормотал Генри Стайнзфилд.

Дьюкс обратил на него вялый взгляд.

— Вы читаете все газеты?

— Да.

В купе неожиданно стало как-то неуютно. Лишь Козырь, лениво рассматривавший ногти, этого как будто не почувствовал.

— В какой газете вы об этом прочитали? — поинтересовался Стайнзфилд.

— Я об этом не читал. — Дьюкс постучал Стайнзфилда по колену. — Но что мешает мне использовать свой котелок? Да тут и не надо много думать. Если вы хотите сбросить с поезда почтовый мешок… То что? Правильно, поезд должен ехать медленно, а иначе мешок, упав на землю, может порваться. И между Ланкастером и Карлайлом есть только одно место, где поезд замедляет ход. Там, где дорога проходит через холмы Шапа. И медленнее всего он движется на подъезде к перевалу, как раз там, где мы сейчас находимся. Следите за моей мыслью?

Генри Стайнзфилд кивнул.

— Далее. Нужно быть круглым дураком, чтобы выбрасывать мешки где-нибудь посреди богом забытых болот, — продолжил мистер Дьюкс. — Если бы вы ездили по этой линии так же часто, как я, вы бы знали, что примерно за милю до перевала поезд проезжает по мосту, а под мостом проходит дорога. Тихая одинокая дорога, понимаете? Тут это единственная дорога, которая проходит рядом с железнодорожной линией. Вы выбрасываете мешки рядом с мостом, ваши дружки спускаются по насыпи на дорогу, закидывают их в машину, и поминай как звали!

— Из вас вышел бы прекрасный сыщик, — с придыханием произнесла Интересная Штучка.

Мистер Дьюкс довольно сложил руки на груди.

— А может, я и есть сыщик, — хрипловато рассмеялся он. — Может, я старый частный детектив, который умеет мозгами шевелить.

— Ох, не удивлюсь, если все так и было, — сказала Умиротворенная Дама. — В наши дни столько жуликов развелось.

Козырь, оторвавшись от созерцания ногтей, посмотрел на нее подозрительно, а мистер Килмингтон пробормотал что-то насчет того, что на железной дороге никто ни за чем не следит, а проводника нужно бы серьезно наказать.

— Проводник не может находиться везде одновременно, — заметил Стайнзфилд. — Я думаю, что он должен время от времени обходить вагоны и…

— Так пусть он этим и занимается, а не спит, запершись у себя в купе! — неожиданно резко воскликнул мистер Килмингтон.

— Вы что, это сами видели?

Тут подал голос Козырь. Говорил он с американским акцентом, которым разговаривают на Чаринг-Кросс-роуд.

— Ребята, если эта банда правда собиралась вывалить мешки у моста, как этот парень говорит, как они могли знать, когда проводника не окажется в почтовом вагоне? — Он смахнул пылинку с брюк своего яркого костюма в клеточку.

— Вы правы, — сказал Перси Дьюкс. — Я думаю, в поезде должны были работать два сообщника. Один под каким-то предлогом вывел проводника из почтового вагона, а второй тем временем занялся мешками. — Он повернулся к мистеру Килмингтону. — Вы что-то говорили насчет того, что проводник этого поезда спал у себя в купе. Если бы я был подозрительным человеком, если бы я был Шерлоком Холмсом, — он снова подмигнул попутчикам, — я бы сейчас крепко задумался о вас, сэр. Вы были на поезде в день, когда произошла кража. Вы ходили к проводнику. Вы обмолвились, что видели его спящим. Вы, случайно, не вызывали проводника для того, чтобы…

— Как вы смеете? Это возмутительно! — вскричал мистер Килмингтон. Его четкий голос даже стал хриплым от негодования. — Я бы посоветовал вам следить за тем, что вы говорите, и очень внимательно, если не хотите оказаться в суде. К вашему сведению, когда я…

Но что хотел донести до их сведения мистер Килмингтон, его попутчики так и не узнали, потому что поезд, который в это время уже начал осторожный спуск с перевала Шап, вдруг задребезжал и затрясся, как лихорадочный больной в бреду. Зашипели тормоза, потом с глухим звуком кулака, бьющего в подушку, паровоз зарылся в огромный сугроб, находившийся по ту сторону перевала.

Было только пять минут восьмого.

— Что это? — пронзительно вскричала Интересная Штучка, когда со стороны головы поезда послышалось истерическое пыхтение и шипение.

— Въехали в занос, надо полагать.

— Он пытается сдать назад. Бесполезно. Колеса скользят по рельсам. Вы только посмотрите! — Перси Дьюкс, высунув голову с подветренной стороны поезда, комментировал происходящее. — Ничего себе, я такого зимнего вида спорта еще не встречал.

— Проводник! Эй, проводник, — позвал мистер Килмингтон, но фигура в синей форме, на секунду заглянув в купе, поспешила дальше по коридору.