фартук облегал ее талию и волосы ее были завязаны в конский хвостик сзади.

Женщина, а звали ее Сумире Нагумо, в данный момент умело готовила еду. Она запрокинула голову к потолку и прокричала:

— Хадзиме, Дорогой, пришло время кормежки!

После небольшого затишья, послышался гулкий топот двух пар ног, и кто-то спустился вниз.

— Мам, не могла бы ты как все нормальные люди называть это обедом, пожалуйста? — на лице Хадзиме отчетливо промелькнуло раздражение, когда он пришел на кухню. Под его ласковыми глазами с легкостью можно было различить два темных мешка. Он украдкой бросил взгляд на то, что приготовила его мать и стал помогать с сервировкой стола, его глаза тут же зажглись.

— Офигенно, сегодня ты забабахала гамбургский стейк! Теперь понятно, почему дом пропах таким чудеснейшим ароматом.

Тут показался отец Хадзиме, Шу Нагумо, и сразу же внес свои два пятака в семейное дело. Довольно тощий мужчина, с короткими, стриженными волосами. Как и у его сына, два темных круга так же красовались и под глазами отца.

Их парочка закончила сервировку стола и с остервенением вгрызлась в мясо, приготовленное для них Сумире. Они набили полные рты гамбургскими стейками и белым рисом, да так, словно пришли с голодного края. Сумира тем временем подхихикивала над ними, наблюдая за тем, как ее мужчинки уплетают ее готовку и одобрительно ворча при этом.

— Нет, ну уже в который раз я убеждаюсь, что время кормежки подходит вам обоим просто идеально. Так вы двое-таки смогли справиться с тем багом до дедлайна?

— Ммммгх… Ммммвях… Угужь, гое-гаг. Иггжа нежеоятно гжутая.

— *Глоть*… чтоб оно так и было, как ты говоришь. Ведь будущее всей компании целиком и полностью заложено в эту игрулю. Вы хоть представляете, сколько средств было вложено в ее разработку? Не сносить мне головы и работы, если игрушка не будет крутой. Хотя с другой стороны, если я их лишусь, то смогу тратить все свое время, как безмозглый гамая и пытаясь понять, что пошло не так.

— Пап, этих людей называют нитами.

— Не нитами, сынок, а затворниками. Затворники, которые могут обеспечить себе жизнь, это те, кого мы называем победителями по жизни, — возразил Шу, превосходно парируя. Таков его вид на вещи. Однако и мать в этом отношении ушла не дальше.

— Разумеется, – послышался ее ответ. И это так привычно для его семьи – особенно если учесть, что твой отец владелец игровой компании, а мать сёдзё-мангака… Умы их были не от мира сего.

Вообще, когда они узнали, что Хадзиме обижают в школе, их наставление, если вообще его можно назвать наставлением, прозвучало как-то так:

— Делай, что хочешь. Если хочешь перевестись — переводись. Хочешь дать сдачи — давай сдачи. Хочешь стать затворником — становись затворником. Да насрать в тетрадь, пусть тебя хоть исключат. Я найму тебя. Неважно, что ты вылетел из школы или что у тебя десятка в спорте, в итоге победители те, кто гребут деньжища лопатой.

Хадзиме естественно подходил к вещам более практично.

— Важно иметь запасной план для обеспечения собственной финансовой независимости и самодостаточности, в виду всего этого, подчеркиваю — значение школы неоценимо, — только в их семейке вы увидите ребенка, рассказывающего своим родителям о важности пребывания в школе.

Но, чего уж там, я рад, что мама с папой такие, какие они есть, а то было бы крайне неловко, если бы они в этой ситуации раздували из мухи слона.

Тем временем, его родители вели чрезвычайно нелепую беседу.

— Я начинаю верить, что у нашего сына появились наклонности лоликонщика.

— Он определенно любит лоли-персонажей, — Хадзиме же поскорее привел свои мысли в порядок и послал родителям сердитый взгляд.

— Эй-эй, не стоит так на нас пялиться. Это же ты ввел блондинку-лоли-мага в игру, не я, — завозмущался было Шу. (П. П. Хах, отсылка автора к некоторым в гареме. Не могу дождаться увидеть их физиономии, когда он со всеми вернется домой)

— И что, это не делает меня лоликонщиком. Ты вроде бы взрослый мужик, должен же уметь различать игры и реальность, в конце-то концов!

— Все верно, тебе еще нравятся звериные ушки. Особенно заячьи. Я так счастлива, что мой сын вырос в аристократа столь благородных и изящных вкусов, — подлила масло в семейный камин Сумире.

Хадзиме угрюмо вернулся к поеданию обеда, пока предки ехидно над ним потешались. Они довольно часто вот так объединяли силы для лобовой «атаки» на своего сына.

— Я готов прозакладывать что угодно, что твоим компаньоном обязательно станет лоли… ежели тебя вообще когда-нибудь призовут в другой мир. Только не забывай, что насильственные действия по отношению к несовершеннолетним девочкам все еще преследуются законом. Я уверен, и в других мирах есть жесткие меры против секса с малолетними детишками. Они даже к играм с недавних пор стали серьезно подступаться, по вопросам защиты «самых маленьких» от непредназначенного для них содержания.

— Да, но это не повод ходить вокруг да около и строить собственные умозаключения. И может перестанешь уже обзывать меня лоликонщиком? — сытый по горло насмешками родителей, бросил в запале Хадзиме.

 Сообразив, что он немного перегнул палку с шутками, его отец принялся извиняться, в то же время посмеиваясь.

— Ну что же ты, ты же у нас такой энергичный и взрослый парень, в самом расцвете сил, я уверен, твой ум определенно будут занимать все эти фэнтези миры меча и магии. Разве поход за приключениями с милой героиней, любовь с первого взгляда и наконец свержение богов или владыки демонов и прочее в этом духе, не то, о чем ты мечтал все свою сознательную жизнь?

— Это звучит как совсем уж мейнстрим, который любому придет по душе, дорогой. О, кстати, о перерожденцах в другой мир или попаданцах туда же, лайт-новеллы по ним недавно снискали большую популярность среди читателей. Но, по правде говоря, мне будет совсем не по нраву, если нашего сына призовут в другой мир. Что бы мы делали, если бы он не вернулся, никогда…

Сумире погрузилась в размышления, восприняв мысль о призыве Хадзиме довольно серьезно. Они оба владели бурной воображалкой, что нет-нет, да изредка сулило Хадзиме быть втянутым в общий мозговой штурм. Он неуклюже улыбнулся, смотря, с какой серьезностью они приняли на веру гипотетическую идею его призыва в другой мир.

— Во всяком случае, я сомневаюсь, что во мне есть что-то, что может спасти тот мир от угрозы…

Шу остался не довольным столь низкой самооценкой сына.

— Ты, по крайней мере, мог бы вообразить, что ты сильнейший в мире, разве нет?

Тревожная улыбка Хадзиме растянулась еще больше после этих слов, но он дал ответ полный решимости.

— Я уверен, что в моих силах будет лишь вернуться обратно домой. И если я найду кого-нибудь важного для себя, то я наверно их тоже возьму с собой — домой. Может я и не спасу мир, но я точно вернусь назад (П.п. О-па-па! Вот это флаг поднял! Иронично-то как. А вообще, этот бонус зрит в корень и по сути раскрывает истинный смысл произведения. Понятно, почему он так рвется домой, вот что значит, семья! Причем потом не свихнулся